В герменевтике борьба Иакова с Ангелом признается всеми эгзегетами одним из самых трудных мест Писания и толкования на эти стихи довольно разнообразны. Как это бороться с Богом? Как это Бог не мог одолеть?
Этот эпизод из жизни Иакова нужно рассматривать в контексте с первым сном. Начало — конец. Первый сон, это обетование Божие, данное Иакову в начале его пути исправления. Начало его обновления начинается со сна, где он видит Лестницу до Небес и получает обетование от Самого Бога. Господь говоря Иакову - «Я дам тебе»; «и благословятся в тебе»; «возвращу тебя в сию землю» (Быт. 28:13-15), как бы ставит «планку», преодолев которую Божьи обещания становятся благословением.
Второй сон можно назвать заключительным, в конце самой трудной и важной части его жизненного пути. В его исправлении из лентяя (не даром Исаак любил Исава зверолова) и мошенника в совершенно нового человека.
По завершении этого становления, Господь в видении показывает Иакову прохождение этого пути, которое в Писание названо борьбой и которая проходит по «честному», один на один, никто не может помочь и заменить тебя в этой борьбе: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари» [Быт.32:24]. Исправление, это труд, своего рода борьба: «Царство Небесное силою берется» [Мф.11:12]. Ночь, это время труда, пока шла борьба со своими страстями была «ночь», до наступления победы - появления зари.
Прошло двадцать лет, с начала первого сна. Двадцать лет уничижения и обмана, которые он смиренно переносил от своего дяди Лавана. Это была борьба, прежде всего с самим собой. «Планку», поставленную Господом, Иаков с честью преодолел. Он победил себя, переродился в нового человека и в подтверждении этому Господь дает ему новое имя Израиль — Бога Зрящий (Ин. Златоуст).
Господь, как в кино, наглядно показал Иакову прошедшею в борьбе его жизнь, которая начинается с обмана, заканчивается триумфом, конечно не над Богом, а над собой, той высокой задачей, победа которой возвела его в ранг патриарха.
В спорте можно видеть похожую борьбу. Тренер для своего подопечного и бог и царь. Чтобы чего-то добиться, стать чемпионом, нужно вести борьбу. С кем? С самим собой и тренером, который на данный отрезок времени, становится для своего любимого воспитанника «врагом» номер один, с которым не договоришься. Тренер, постоянно увеличивая нагрузку своему ставленнику, в прямом смысле борется с ним, добиваясь от него намеченного результата. Способный спортсмен, поставивший себе цель, подчиняясь воле своего наставника, борется (образно) с тренером. В дальнейшем, если настоящий борец становится олимпийским чемпионом, то можно сказать, что тренер его не «одолел», поставленная цель была достигнута. «Проигрыш» тренера можно назвать и его победой: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить» [1 Кор. 9:24].
Бог грамотный Тренер, в Своей борьбе с человеком, правильнее сказать, воспитании человека, никогда не перегнет палку; «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы» [Мф.12:20].
Борьба бывшая в духе, заканчивается хромотой, как следствием. Повреждение сустава, это знак того что видение Иакова, было от Бога, а не просто сон навеянный переживанием предстоящей встречей с Исавом. Митрополит Филарет (Дроздов) пишет: «Борьба Божия, по–видимому, долженствовала происходить в духе, но борьба Иакова, сопровождавшаяся хроманием, кажется действием телесным. Дабы взаимно согласить сии понятия, должно признать начало действия в духе, а в теле — следствие».
Новое имя — это символ нового рождения человека: «И сказал (Господь): отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» [Быт.32:28]. Такое мы видим и сейчас. В чине монашеского пострига объявляется о смерти прежнего человека, о чем свидетельствует сопутствующая смена имени. Апостол Павел призывает христиан «совлечься ветхого человека и облечься в человека нового» (Кол.3:9-10). Слова монах мы не найдем ни в Ветхом, ни в Новом Заветах, чин монашества не является библейским по своей сути и был привнесен в христианство уже после написания Библии. Но прообраз монашества пророчески прослеживается в деталях; как смена имени, назорейство, отшельничество.
Тогда почему, Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова [Мф.22:32], не меняет имени Исааку? Исааку, согласно раввинской традиции, во время жертвоприношения его Авраамом, было 37 лет, вопреки распространённым представлениям о нём, как об отроке. Раввины предположили также, что причиной смерти Сарры послужило известие о планируемом принесении Исаака в жертву (Википедия). Даже, если бы Исаак был отроком, он мог оказать достойное сопротивление отцу, если бы его желанием, не совпадало с желанием Авраама — безоговорочному подчинению Богу. Но он ни чем не показал своего неповиновения. Ему не надо было менять имя, как и самому не надо было облекаться в нового человека. Он был достойным прообразом Господа нашего Иисуса Христа.
Виктор Халин,
Алматы. Казахстан
Пенсионер. Преподаватель Нового Завета на Вечернем Миссионерско-Богословском факультете (для мирян) при Алматинской семинарии. e-mail автора:halin52@mail.ru сайт автора:личная страница
Прочитано 3308 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Будет ли Третья Мировая война? - Сергей Пушкар Статья впервые была опубликована 8 марта 2014 года на сайте «Для тебя». 6 июля 2015 года статья была удалена по невыясненным причинам. Публикую для восстановления статей.
Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.
